Выдержки из рецензии на книгу “Shock Therapy: Psychology, Precarity, and Well-Being in Postsocialist Russia” (взято с Amazon)
Психотерапевтические услуги в Советском Союзе были строго ограничены. Психическое здоровье и психическое благополучие были инструментами государственного контроля: политическая оппозиция или инакомыслие интерпретировались как психиатрическая проблема, и КГБ регулярно отправлял несогласных к психиатрам для постановки диагноза. В период перестройки были введены новые терапевтические подходы, и идеи Запада начали приобретать влияние. Это превратилось в полный психотерапевтический бум после 1991 года: условия выхода на рынок были смягчены, любой мог назначить себя психологом или психотерапевтом, а предприниматели начали рекламировать свои услуги той части населения, которая могла позволить себе частные консультации. 
С развалом СССР многое изменилось: показатели социального благополучия перешли в режим тревоги: о психологическом шоке и психических расстройствах, вызванных
переходом России к рыночной экономике, свидетельствуют более высокие показатели самоубийств, алкоголизма, ранней смерти и разводов, а также нестабильные условия жизни. Люди научились приспосабливаться к свободе и рынку трудным путем: некоторые укрывались в идеализированном видении советского прошлого, в то время как другим традиционные ценности русского национализма и православного христианства заменяли отсутствие морального компаса. Общество в целом пережило посттравматическое стрессовое расстройство.
реклама от администратора сайта
Мануальная, телесная психотерапия. Массаж, Лечение позвоночника и суставов. Приём в центре Минска и выезд на дом со складным массажным столом.
доктор Юдицкий И.В. мтс +375296277772 MASSAG.BY
Расписание (свободное время для записи на консультации и сеансы)
доктор_Юдицкий
В течение 1990-х и 2000-х годов в постсоциалистической России наблюдался бум психотерапевтических практик с подавляющим присутствием психологии в ток-шоу, медиа-колонках, образовательных услугах, семейных консультациях, книгах самопомощи и семинарах личностного роста. Шокированные россияне обратились к обучению и консультированию как к способу адаптации к новой рыночной среде.
Давно подавленные беседы о себе процветали в разговорной терапии и группах, в которых, при условии анонимности и приватности, люди могли говорить о себе то, в чём они не признались бы даже своим близким друзьям или родственникам. Россия стала страной ток-шоу: формы психологического разговора, культивируемые телеведущими, стали определять то, как россияне себя видят.
Психотерапия и самопомощь, практически не существовавшие в Советском Союзе, стали быстро развивающейся отраслью.
Появился новый спрос на тренинги, коучинг и семинары по личностному росту или лидерству. Воспитание ребенка также стало проблемой, и обеспокоенные семьи, а также школьные администраторы стали использовать психологические услуги для повышения успеваемости.
Терапевты и пациенты собрались вместе в поисках альтернативного социального опыта, основанного на единении. Некоторые описали свой первый опыт групповой терапии как своего рода электрический шок: «Это был новый способ мышления, новая точка зрения. Мы называли друг друга по имени […] Это было шокирующим, насколько это было новым ». Психотерапия ассоциировалась с освобождением себя, расцветом свободы слова и новым веком свободы.
Тем не менее, люди были вынуждены принимать новые рыночные ценности, копить достаточное количество «человеческого капитала», «инвестировать» в навыки и способности. Им стали говорить, что они являются независимыми субъектами, ответственными за свое нынешнее состояние, и что они контролируют свою собственную судьбу. Тем, кто не может процветать в существующих социальных условиях, некого винить, кроме себя. Социальная помощь, которая когда-то поддерживалась государственными программами социального обеспечения, теперь перекладывается на отдельного человека или на семьи; и социальные беды, такие как безработица, плохое состояние здоровья, ожирение, злоупотребление наркотиками или школьные неудачи, теперь вменяются конкретным людям, а не системе в целом. Дискурс саморазвития прививает более сильный индивидуализм в обществе, одновременно ограничивая коллективную идентичность, и, таким образом, обеспечивает социальный контроль.
Российские терапевтические практики лишь частично пересекаются с западной наукой. Российские специалисты разработали лексикон отечественных слов, чтобы перевести или адаптировать концепции, импортированные с Запада. Многие психологические термины, переведённые с английского, часто имеют несколько другое значение, чем в оригинале (например, «свобода», «самооценка»). Идиомы души, энергии и гармонии, которые часто использовались в психологических тренингах, также имели значения, отличающиеся от их английского эквивалента. С помощью этих и других терминов был изобретен и распространен новый язык для размышлений об обществе и самом себе, обеспечивающий уверенность и смысл во времена растущего беспокойства и перемен. Некоторые из психотерапевтических эффектов имеют сильный религиозный подтекст. Некоторые американские идеи и установки были переданы оптом через семинары и книги.
Разные доктрины были импортированы из Германии и других стран, такие как системные расстановки Берта Хеллингера. Другие же были произведены внутри страны, такие как Вадим Зеланд («Транссерфинг реальности»), М. Норбеков («Как избавиться от очков») или Валерий Синельников. Томас Маца не слишком углубляется в эти доктрины и представляет содержание психотерапевтических сеансов нейтральным образом. Другой способ взглянуть на это – оценить их научную ценность на основе некоторых рациональных критериев или провести критику ценностей, которые они передают. В таком случае не хватает подробного описания методов лечения, которые представляются людям. Но даже мимолетное знакомство с литературой по самопомощи и методами личностного развития, описанными в данных книгах, может заставить читателя с подозрением относиться к их интеллектуальной или гуманистической ценности. Похоже, что эти коммерческие методы самопомощи не только «просвещение свободы», но и «опиум для людей», который Маркс отождествляет с религией.
Вся психотерапевтическая работа, которую посетил Томас Маца и которую он описывает в «Шоковой терапии», не подпадает под категории мошенничества. Действительно, есть определенная ценность в развитии эмоционального интеллекта детей, в развитии ценностей командной работы и лидерства или в оказании поддержки людям в трудные времена. Но это обходится дорого, и это финансовое бремя не распределяется равномерно среди населения России. Маца сравнивает два разных типа учреждений, которые он смог наблюдать: первый обслуживает, главным образом, детей элиты, а второй – бедных детей в трудных обстоятельствах. В то время, как оба были обеспокоены внутренними особенностями детей, первый тип учреждений рассматривает детскую психологию с точки зрения потенциала (элита), а второй – проблемы патологии (бедные).
Психотерапевтический поворот в постсоциалистической России связан с социальным неравенством, которое оно помогает производить и воспроизводить. Новые формы заботы о благосостоянии и расцвете личности, как правило, гораздо более доступны для состоятельных людей. Психологи были призваны развивать новую элиту, разжигая собственнический индивидуализм через развитие методов самопознания и самооценки. Для элиты и средних классов развитие детей превратилось в коммерческое предприятие, включающее финансовые инвестиции, экспертные знания и тщательное планирование. Напротив, в муниципальных учреждениях, в государственных школах нехватка ресурсов и новая культура управления сжимают услуги психолога в профилактике «проблемного ребенка». Психологию используют для управления риском и прогнозирования различных возможных проблем: компьютерной зависимости, токсикомании, правонарушений, различных проблем дома и плохих школьных результатов. Такое дифференцированное использование психологии может привести к углублению социальных различий и иерархий: мягкие навыки и эмоциональный интеллект, приобретенные в результате дополнительного образования, могут определять разницу между успехом и неудачей в рыночном обществе, в то время как поспешное использование диагностики с детьми из группы риска может углубить проблемы, связанные с психосоциальной средой.
Книга предлагает социальную критику, принимая во внимание свидетельства и чувства людей, вовлеченных в психологическую деятельность. Психологи и психотерапевты имеют свои собственные взгляды на социальные и политические последствия своей работы. Одни утверждают, что продвигают демократический дух и личное освобождение, помогая людям «учиться быть свободными». Другие ссылаются на негативные побочные эффекты маркетинга и рационализации.
Парадокс заключается в том, что эти утверждения противоречат социальному контексту, в котором эти психотерапевтические методы имеют место: они замешаны в социальной иерархии, которую они помогают воспроизводить, и они питают беспокойство людей, которое они должны смягчить.
Автор книги “Шокирующая психотерапия в постсоветской России” – Tomas Matza, антрополог из Питсбургского университета, приехал в Санкт-Петербург изучать состояние современной психотерапии в государственных и частных заведениях России. Увиденное повергло его в шок.