Публикуется с любезного разрешения автора – профессора Менделевича Владимира Давыдовича, ( Д.М.Н., зав. кафедры психиатрии Казанского медунивера, эксперт ВОЗ, директор Института исследований проблем психического здоровья, автор многих книг и учебников.
Я не сторонник Лукашенко и его «демократических методов управления» Беларусью. Но мне также претит, что поведение политика пытаются объяснять его возможной психической болезнью. Даже определили, что у Лукашенко «мозаичная психопатия» https://www.svoboda.org/a/30789452.html. Вроде бы нашли похищенную ещё в середине 70-х годов медицинскую карту пациента Лукашенко, наблюдавшегося в Могилевской областной психиатрической больнице. И там вроде бы был поставлен психиатрический диагноз, вследствие чего Лукашенко был комиссован из армии.
В 2001 году психиатры даже опубликовали историю болезни пациента А.Г. Лукашенко, где в обоснование диагноза приведены такие «факты»: «более 2-3 лет (а зачастую и нескольких месяцев) ни на одном месте работы не удерживался», «имел проблемы поддержания нормальных взаимоотношений на эмоциональном уровне с окружающими», «отличался неспособностью подчиняться существующим социальным нормам и субкультурным стереотипам»
Эскулапы пишут, что у больного Лукашенко обнаруживались сверхценные идеи сутяжничества и кверулянтства – «собирал малозначительные факты нарушений производственного процесса, пытаясь представить их в качестве доказательства якобы раскрытой им мафиозной структуры». В период проведения президентских выборов в 1994 году его медицинская карта из психиатрической больницы была похищена».
И вот, сегодня непонятно почему, в очередной раз понадобилась психиатрия, чтобы попытаться понять поведение Диктатора. Заметьте, что за последние двадцать лет к этой теме больше не возвращались – видимо согласились, что деспотичное поведение, непереносимость критики и жестокость не обязательно связаны с психическим расстройством.
И вот психиатр Д. Щигельский после недавних выборов президента и событий, произошедших после них, обнаружил у нынешнего Лукашенко ряд признаков, характерных для параноидного и для диссоциального расстройств личности. Но главное – «наличие стержневой сверхценной идеи собственной значимости, аффективной логики, склонности объяснять события в мире исходя из «заговорщицких».
А что у других авторитарных лидеров как-то по-другому? Они что, все белые и пушистые или все как один с идеей собственной значимости и «мозаичные психопаты»?
Почему на протяжении многих лет, видя эти психопатологические симптомы у А.Г.Л. , огромное число белорусских граждан искренне поддерживали его? Были загипнотизированы?
Лукашенко душевно болен, потому что обычно не удерживался на одном месте работы подолгу? А как же его 26-летнее бессменное правление? Или раньше он был “недобольной”, а нынче заболел на всю голову?
КАК ВАШЕ ЗДОРОВЬЕ, ИОСИФ ВИССАРИОНОВИЧ?
Сайт Врачи РФ неожиданно обратился к давно забытой теме – возможной паранойе Сталина. Вспомнилась старая статья, 30 лет назад опубликаванная в газете «Советская культура» :
Пора гласности позволяет задаваться любыми, самыми непривычными вопросами и, что принципиально важно, вселяет надежды, что можно-таки получить на них полные и достоверные ответы. Когда же «белые, пятна» окутывают сферу политики и ее рулевых – политических деятелей – мы вправе быть особенно требовательными и рассчитывать на всеобъемлющую информацию.
«Вообще-то хорошо бы, конечно, узнать, был ли Сталин душевнобольным», – конфузливо замечает Олег Мороз в статье «Последний диагноз» («ЛГ», 1988, № 39). Но к чему такой, извиняющийся тон, ведь речь идет о действительно важном вопросе? Если убедительно доказать, что Сталин страдал душевной болезнью, действовал в политике не по принципиальным соображениям, а в соответствии с нарушенными биохимическими реакциями в организме и что, к примеру, теория обострения классовой борьбы – не расчет или заблуждение здорового, а бред сумасшедшего, – то и взятки с него гладки. Все это говорится, к тому, что в понимании многих (если не сказать большинства) людей, душевнобольной невменяем – попросту не ведает, что творит. По законам гуманизма юродивого не наказывают. Его пожалеть надо.
Ярлык душевной болезни – безотказное оружие. Оно не только защищает, но и ранит, а зачастую убивает наповал. Стоило на наших глазах претенденту от демократической партии США Майклу Дукакису вырваться на полкорпуса вперед в гонке за президентское кресло, как тут же сработала дальнобойная артиллерия соперника. Одного намека на знакомство Дукакиса с психиатрами оказалось достаточно для того, чтобы разом изменить соотношение сил явно не в его пользу. Претенденту понадобилось письменное подтверждение его душевной уравновешенности из местного диспансера, дабы успокоить не в меру разволновавшихся избирателей. (И все же кто знает, в какой мере этот эпизод повлиял на исход предвыборной борьбы).
Но Дукакис сам мог обратиться за справкой. А как быть в том случае, если кто-то посмертно награжден диагнозом «душевнобольной»?
Рассмотрим доводы, используемые О.Морозом для доказательства факта паранойи у Сталина. Он пишет: «Сталина в связи с сухорукостью осматривал известный психиатр и невропатолог Бехтерев и попутно установил у него паранойю». Обратим внимание на слово «попутно» и на фразу, будто бы произнесенную Бехтеревым: «Диагноз ясный». Понятно, что «попутно» установить диагноз душевной болезни невозможно! Либо врач осматривал больного не в связи с сухорукостью, а по повода психических расстройств, либо фраза дошла до нас искаженной. По другой версии, Бехтерев после продолжительной беседы с генсеком «на вопросы окружающих, кучковавшихся в приемной», ответил словами о «типичном случае тяжелой паранойи» у обследованного. Эту версию О.Мороз (и не он один) пытается обосновать принципиальностью и смелостью Бехтерева, не пожелавшего скрывать своего мнения, не страшась даже кары. «Будучи человеком влиятельным и авторитетным, натурой широкой, Бехтерев, видимо, не имел привычки осторожничать, взвешивать слова… Он никого не боялся; ни с какими условностями не считался».
Позвольте, о каких условностях, о каком взвешивании слов идет речь? Ведь именно этими параметрами оценивается нравственность врача. Рассекречивание диагноза заболевания, и уж тем более душевнобольного, абсолютно безнравственно. Получается, что Бехтерев пренебрег этикой ученого-медика?
«Тут надо знать Бехтерева», – пишет Мороз, Да, действительно, надо звать этого человека и судить о его порядочности по поступкам. Разве не Бехтерев снял позорные ограничения для поступающих в организованный им институт? Разве не он выступил в качестве эксперта на скандально известном процессе Бейлиса, понимая, чем это может ему грозить (он, кстати, не ошибся в своих пессимистических оценках)? Разве мог он нарушить суверенную тайну больного, – он, который вслед за своими учителями твердил: «Тот не настоящий врач, после разговора с которым больному сразу не становится легче»? .
Более правдоподобной представляется версия, о которой поведал академик Мясищев: «На заседание съезда невропатологов и психиатров Бехтерев приехал с большим опозданием, кто-то из делегатов спросил его, отчего он задержался. На это Бехтерев – в присутствии людей – раздраженно ответил: «Смотрел одного сухорукого параноика».
Заметьте – ответил «раздраженно», и в кругу коллег. Кстати, он не стал вдаваться в медицинские подробности и не развернул своего заключения». Да и можно ли считать заключением (диагнозом) в устах всемирно известного ученого словосочетание «сухорукий параноик»? Скорее всего, речь идет о профессиональном жаргоне. С психиатрического на. общедоступный «параноик» переводится как «фанатик». Получается, что Бехтерев не выносил никакого заключения о душевном нездоровье Иосифа Виссарионовича. Он лишь определил подобным высказыванием свое впечатление, отношение к поведению и образу мыслей собеседника.
О.Мороз, для пущего обоснования версии о душевной болезни Сталина привлекает слова Н.С.Хрущева: «Вы думаете, легко, было нам? Ведь, между нами говоря… это был сумасшедший последние годы жизни, су-ма-сшедший. На троне – заметьте…» Почему-то для Хрущёва журналист делает снисхождение: «Мало ли кого мы называем сумасшедшим». Однако непонятен тогда мотив включения в систему доказательств мнения этого заинтересованного дилетанта. К тому же Бехтерев, говорил о сорокавосьмилетнем Сталине, а Хрущев имел в виду семидесятилетнего… Так генсек заболел до того, как с ним познакомился Хрущев, или после? Или в старости он превратился из просто «сумасшедшего» -в «су-ма-сшедшего»?
Думается, нет веских оснований считать Сталина больным паранойей, ссылаясь на «неосторожно брошенные» эмоциональные слова Бехтерева. Тем более неправомерно обосновывать этот диагноз обыденным суждением Н.С.Хрущева (потому хотя бы, что и его самого по методе О.Мороза, можно было бы назвать параноиком-«кукурузоманом»).
Подобная «логика» далеко может завести. В действительности, пожалуй, было по-другому. Бехтерев нанес – умышленно или не умышленно, кто знает? – оскорбление Сталину, назвав того в беседе с коллегами «параноиком», то есть узколобым и ограниченным фанатиком, маньяком. Иосиф Виссарионович, как известно, был человеком злопамятным, жестоко мстил, обидчикам. Достаточно ли этого для доказательства сумасшествия Сталина? Думается, нет. Подобные прецеденты в судебной практике не редкость. Большинство преступников справедливо признаются при этом душевно здоровыми и вменяемыми.
Следующим опорным пунктом доказательства душевной болезни Сталина является ретроспективный анализ его жизни и деятельности, проведенный с привлечением эксперта – профессора-психиатра А.Личко. Упор делается на проявлении у диктатора «бредовых идей, преследования и мании величия». Подозрительность ко всем и каждому, поиск «врагов народа», страх за свою жизнь и положение – все поведение генсека трактуется О.Морозом как несомненно болезненное.
«Считается; Сталин убивал людей именно для того, чтобы удержаться у власти, действовал целенаправленно и логично. Но для этого вовсе не требовалось убивать миллионы», – восклицает автор статьи.
В своих предположениях журналист, увы, не одинок. Многие, не найдя для себя убедительных объяснений злодеяниям Сталина, склоняются к тому же. «Мне бы очень хотелось получить разумное, рациональное объяснение того, почему — если он был «в здравом уме и твердой памяти» – Сталин сделал это. Но такого объяснения я пока не встречал,,.» — пишет в статье «Наследие генералиссимуса» в №9 журнала «Наука и жизнь» (1988) известный журналист А.Бовин. Ему вторит историк М.Гефтер: «Сталин и кровь нерасторжимы. И не просто кровь человеческая, на ней история (вся!) зиждется. Но он пролил ее столько, что весь, во всех своих действиях связан с ней так крепко; что это сокрушает всякое рациональное объяснение…»
Но разве не разумнее предположить, что мы отказываем Сталину в логике, поведения лишь потому, что сами еще не познали до концам эту логику? (Тут можно согласиться с А.Бовиным). Легче всего списать тиранию на душевное расстройство. Можно и Пиночета с Мао, обозвать параноиками. Но прибавит ли, это нам что-то в понимании сути тирании? И как тогда объяснить, например, появление в Кампучии Пол Пота и Йенг Сари? Что, вдруг у власти оказались сразу два параноика?
Публикация «Литературной газеты» вызвала оживленные, но отнюдь не однородные отклики. Остановимся на мнении специалистов. Профессор-психиатр А.Белкин, проанализировав на страницах «Медицинской газеты» жизнь и деятельность Сталина, достаточно убедительно доказал, что Иосиф Виссарионович не был параноиком. Однако этот ученый, как и многие другие, не, смог отказать себе в удовольствии квалифицировать состояние здоровья Сталина с помощью психиатрических словечек. «Не исключено, что исследования докажут наличие у Сталина не истинной психопатии, а психопатоподобного состояния, поскольку развитие личности до определенного периода шло нормально», – пишет Белкин, не поясняя, каким именно способом возможно посмертно поставить диагноз душевной болезни.
Хочется еще раз напомнить психиатрическую аксиому: душевную болезнь можно установить только при непосредственной беседе квалифицированного психиатра с пациентом, с использованием характеристики обследуемого, данной его знакомыми и близкими. Посмертно же, опираясь лишь на свидетельства очевидцев, диагностировать душевное расстройство невозможно, – разве что предположить его, заподозрить.
…Продолжение см. ниже
реклама от администратора сайта
Помощь психолога, психотерапевта, психиатра . Клинический гипноз. Консультации кризисных пар. On-line консультации
Терапевтические группы. Кабинет в центре. Парковка. ИП Юдицкий И.В.
УНП 692150445, 220004, Минск, ул.Мельникайте, 2-503А, +375 29 1188838 (А1) р\с BY36 ALFA 3013 2569 0600 1027 0000, ЗАО “АЛЬФА-БАНК” ул. Сурганова, 43-47, 220013 Минск, Республика Беларусь. СВИФТ – ALFABY2X, УНП 101541947, ОКПО 37526626
Ссылка на страницу ДОГОВОРА ПУБЛИЧНОЙ ОФЕРТЫ – тут. 
Посещение – после собеседования по телефону и предоплаты (ч\з кассу любого банка, банкомат, интернет-банкинг с карточек VISA и MasterCard или с помощью расчётной системы ЕРИП). Рассрочка по программе “ХАЛВА” – при предоплате (рассрочка 2 мес) 5-ти сеансов по согласованному графику, либо (рассрочка 3 мес) 10-ти сеансов , с предварительным одобрением графика посещений. Наличные не принимаются. Портал для безопасной оплаты с карточки: YDIK.COMРасписание (свободное время для записи на консультации и сеансы)
В «Учительской газете» другой известный психиатр, М.Буянов, по этому .поводу высказался так: «…никакой выраженной душевной болезни у «светоча коммунизма» не было, и сводить все к якобы имевшейся у него психической аномалии нельзя, это невежественно, ни на чем не основано».
Сказано точно и ясно. И все-таки тот же Буянов не удержался от соблазна подойти к феномену Сталина с профессиональной стороны: «Сталиным не случайно интересуются психиатры, – по сути, опровергая своё предыдущее высказывание, пишет он. – Его можно считать параноиком, психопатом со склонностью к бредообразованию … тираноманом».
Характеризуя годы сталинского правления; многие сегодня обращаются к медицинской терминологии, – кто в прямом, кто в переносном смысле. «История человечества есть история великих идеалов и великих психозов, – пишет Евгений Евтушенко. Происхождение массового психоза, может быть, изначально связано с растерянностью раннего полумохнатого человечества перед прекрасной, но иногда и грозной, испепеляющей силой природы. Страх перед природой заставлял первобытных людей зависимо прижиматься к вождям, якобы обладающим тайной. Власть одних людей над другими началась с психоза».
М.Гефтер, чью цитату мы прервали несколько ранее, заканчивая свою мысль об отсутствии «всякого рационального объяснения» злодеяниям Сталина, все же уточнял, что отсутствие разумного объяснения касается не только его самого, но «и нас, и нашей истории».
Можем ли мы разумно объяснить появление в сталинское время тысяч добровольных «сексотов», провокаторов, следователей-садистов, готовых в соответствии с «руководящими указаниями» фабриковать вымышленные «дела»; сумеем ли понять противоестественную логику людей, способных «по идейным мотивам» предать самых близких – мужа, жену, отца, брата? И не исключено, что, вопрошая: «Как здоровье. Иосиф Виссарионович?», мы окажемся, застигнутыми врасплох вернувшимся, подобно бумерангу, вопросом: «А как ваше здоровье, товарищи?»