(Ч.1)
Актуальность темы определяется тем, что в массовом сознании присутствует устойчивый миф о непосредственной корреляции между душевным здоровьем индивида и его приверженностью различным этическим нормам, запретам и предписаниям. Раскрытию (анализу) этих представлений и будет содействовать в частности выявление особенностей индивидуальной морали, определяющих стабильность и здоровье психики индивида.
Необходимо отметить, что исторически европейская психологическая и философская традиция до второй половины 19-го – начала 20-го вв. не претендовали на пересмотр и критику сложившихся моральных установок. Они только пытались обозначить основные этические вопросы своего времени и концептуализировать их. В целом сфера морали, ее основы всегда были областью запретной для различных вариаций мысли и точек зрения и оставались под протекторатом религиозных, государственных и общественных институтов. Развитие представлений о соотношении нравственной самооценки субъекта и общественных установок прослеживается в работах Ф. Ницше, Э. Фромма, представителей экзистенциального направления философской мысли – Ж..-П. Сартра, М. Хайдеггера. Так, Ж.-П. Сартр, описывая человеческое существование, утверждал, что каждый должен сделать выбор своего собственного мира, – в своей философии он «помещал судьбу человека в него самого». Развивая свои взгляды, он пришел к выводу, что никакой особой системы морали экзистенциализм не создал и не предусматривает этого, представляя собой скорее «идеологию», чем определенный путь познания.
Возможно, что в оценке современных моральных критериев и установок необходимо начать с того, что представления человека о самом себе, окружении и способах поведения в нем, о близких и знакомых ему людях носят договорной (конвенциональный) характер. И с этим, в немалой степени, связаны внутренняя противоречивость, конфликтность, тяжелые проблемы и переживания человека, когда различные конвенции приходят в столкновение с иррациональными механизмами его подсознания. То, что человек как существо социальное, признает и в основном использует в качестве знаний только ту их часть, которая является продуктом социального или экономического соглашения, ведет к тому, что ему необходима традиционная знаковая или символьная система, подкрепляющая, проясняющая его представления о себе и своем поведении. Очевидно, что члены любого сообщества, в любом культурном регионе объединены соглашением об оценке предметов и явлений, и сам процесс обучения направлен на восприятие социальных кодов.
реклама от администратора сайта
Консультации врача психотерапевта, психиатра- нарколога в Минске. Групповая терапия. Клинический гипноз. Когнитивно-бихевиоральная, семейная и логотерапия. Психотерапия кризисных пар. Выезд на дом. Приём в центре Минска (метро Фрунзенская). Юдицкий И.В. +375296277772 мтс. Подробно – на психосайте: PSYCHO.by
В результате, сознание современного человека загружено многочисленными штампами и конвенциями – относительно собственного социального статуса, общественных ролей и, в том числе, относительно морали. Эти концепции, как правило, имеют поверхностную, относительную классификацию. Личность «строит» принципы и законы, за которые «хватается» для своей духовной и психологической безопасности с целью фиксации себя в сложном, противоречивом мире. Есть еще более тонкие, глубокие и устойчивые конвенции, например, такие как идентификация с собственным отдельным «Я». Она складывается из разбросанных во времени воспоминаний, которые имеют отношение к жизни индивида, начиная с раннего детства. Фактически, человек фиксирует самого себя в пространстве-времени, опираясь на социально обработанную версию своего прошлого, текущее «Я есмь» кажется ему ненадежным, зыбким, неоформленным, а вот то, кем он был, является завершенным в его биографии.
Таким образом, человек обозначает себя, исходя из того, чего уже нет, а может быть, никогда и не было. Конвенции такого рода носят абстрактный, избирательный характер, важность их обозначается общепринятыми рассуждениями. Знаки, символы, коды компромиссного мышления представляют собой абстрагируемую часть целого, которое в реальности гораздо более сложно. Абстракции такого рода образуют линейные цепочки в сознании, разделяют переживание и восприятие, что помогает коммуникации – человек может думать и говорить одновременно только об одной вещи или явлении. Однако при этом живой опыт межличностного общения реконструируется в линейной последовательности абстрактных знаков, что вряд ли адекватно реальности того, что происходит на самом деле при общении.
Речь не идет об отказе от договорного типа мышления, которое является носителем общественно полезной функции. Подчеркивается только то, что такой тип мышления, сформированный воспитанием, пробует ограничить спонтанность природных процессов, одновременно ограничивая и восприятие, и познание. Продуктивным может быть путь освобождения от конвенциональных условностей, но не путем их отрицания или отказа от них, а путем смены отношений к ним, т.е. восприятия их как «инструментов», «слуг», а не доминанты собственного мышления.
Можно спрогнозировать то, к чему придет индивид при смешении относительных договорных установок со своим истинным «Я». Общеизвестно, и это стало постулатом психологии, что конфликт между общественными конвенциями и природной естественностью, спонтанностью (инстинкты, желания) может привести индивида к психическому заболеванию или спровоцировать криминальное поведение. Но не в меньшей степени актуален конфликт с собственной природой, когда человек ощущает себя неадекватным самому бытию, универсуму. И в первом, и во втором случае человек переживает чувство вины, стремление к деструктивности и самодеструктивности. Но во втором случае вина может иметь более глубокий характер и приводит к губительной агрессии или против себя или против ценностей, которые являются абсолютными в том или ином обществе. Во втором случае конфликт перерастает рамки личности. Место общественных конвенций займут относительные конвенциональные произведения человеческого разума, охваченного эмоциями. И если эти конвенции примут характер политических с претензией на построение новой морали, то вероятен приход к тоталитарной идеологии, что усилит боль и напряженность в обществе. Так индивидуальная психопатология ведет к психопатологии общественной, чему способствует то, что человек способен придать любой своей идее и мысли абсолютистский характер.
В свою очередь, такое направление анализа мышления человека и потенциальная возможность развития негативных событий подвергает сомнению существование той или иной объективно обусловленной морали. Поскольку большинство моральных концептов являются продуктами взаимодействия «Я-общество» и работают как система, необходимая для коммуникации в обществе. Условность существующей морали хорошо выявляется и в том, что ее фактически, придерживаются только на словах, так как она не отвечает логике межличностных отношений, неспособна удовлетворить разнообразные индивидуальные запросы, не соответствует личностным характеристикам субъекта. Хорошо известно, что если некоторое время практиковать вымысел, то он станет более иллюзорно достоверен, чем реальность. Этот феномен может относиться и к существующей морали, если принимать ее без доказательств и обоснования. Бездоказательное принятие моральных концептов свидетельствует только об эгоизме и высокомерии человека, который думает, что можно навязать реальности свои идеалы, претендуя на истину в последней инстанции. Абсолютная мораль соотнесена в сознании с истиной, но сама истина такого рода в какое-то время была установлена авторитетами, которые, может быть, приобрели вес на пути применения силы, вероломства, лжи и тирании
… продолжение следует
автор – Гринь Валерий Валерьевич